Вслед за компаниями Asus и Acer, выпустившими ноутбуки Lamboghini и Ferrari соответственно, компания Rover приняла решение о выпуске российского премиум-ноутбука RoverBook ВАЗ 2112. Характеристики:
- Процессор Intel Celeron 550 2.0 GHz, (чип-тюнинг до 2.2GHz)
- Память афигенная, царя ещё помнит
- Экран тонированный 15.4" (тонировка 90%)
- Видеокарта – чоткая, 512MB
- Звуковая карта - Mystery
- DVD Super Multi Mega Extra Krutizna
- 4 порта USB 2.0, 2 прикуривателя, разъемы для наушников и микрофона, видео-выход (совместимость с телевизорами Сокол)
- Батарея Li-Ion, время работы с 20:00 до 24:00
- Размеры устройства 365 x 270 x 30 мм + спойлер на верхней крышке (30 мм)
- Вес 9,9 кг (отличная альтернатива гантеле, если в качалку с пацанами не успеваешь)
- Программное обеспечение Windows XP Pro (русская пиратка)
- Гарантия: пожизненная (гарантия действует, пока ноут не сдохнет)
- также в комплекте идет полное собрание Михаила Круга на литых mp3-дисках

вербовка
Вампир умирать явно не собирался. Нашпигованный серебряными пулями, мокрый от святой воды, проткнутый осиновыми колышками в шести местах, он ворочался на замшелом надгробии, что-то глухо бормотал и пытался подняться. Оставалось последнее средство: приложенное ко лбу упыря распятие должно было выжечь мозг. Ван Хельсинг брезгливо перевернул порождение тьмы и ткнул в него крестом. Вурдалак неожиданно захихикал и непослушными руками стал отталкивать распятие.
— Этого не может быть! – ошарашенно обронил вслух охотник за вампирами.
— Может, — неожиданно отозвался упырь густым хрипловатым басом. – Крест, я чай, католический?
— Ну…
— Хрен гну, — недружелюбно отозвался вампир. – Нам от энтого щекотка только, да изжога потом. Православные мы, паря.
В доказательство вурдалак распахнул на груди полуистлевший саван. Среди бурой поросли на груди запутался крестик на шнурке, причём явно серебряный. Ван Хельсинг от неожиданности сел на соседнее надгробие. О подобном не говорилось ни в «Некрономиконе», ни в «Молоте ведьм», ни даже в пособии «Исчадия ада и как с ними бороться», изданном в Ватикане четыре столетия назад.

Пока охотник собирался с мыслями, упырь, наконец, сел, трубно высморкался и, покряхтывая, стал вытаскивать из себя колышки. Покончив с последним, он покосился на противника:
— Ладно, сынок, пошутковали и будя. Тебя как звать-то?
— Ван Хельсинг, — машинально откликнулся охотник.
— Ван… Ваня, стало быть. Ну, а я Прохор Петрович, так и зови. Нанятый, что ли, Ванюша?
— Се есть моя святая миссия… — пафосным распевом начал Ван Хельсинг, однако Прохор Петрович иронически хмыкнул и перебил:
— Да ладно те… Миссия-комиссия. Видали мы таких миссионеров. Придёт на погост – нет, чтоб, как люди, поздороваться, спросить как житуха, не надо ли чего… Сразу давай колом тыкать. Всю осину в роще перевели. А подосиновики — они ить без неё не растут. Э-э-эх, охотнички, тяму-то нету… Живой ли, мёртвый, а жить всем надо.
— А… а зачем вам подосиновики? – поинтересовался Ван Хельсинг, не обратив внимания на сомнительную логику вурдалака.
— Известно, зачем: на засолку. В гроб дубовый их ссыпешь, рассолом зальёшь, хренку добавишь – вкуснотишша! На закуску первое дело.
— Так вы же это… — охотнику почему-то стало неловко, — должны… ну… кровь пить.
Прохор Петрович поморщился, как от застарелой зубной боли:
— Да пили раньше некоторые. Потом сели, мозгами раскинули и порешили, что нехорошо это, не по-людски как-то. Вампиризм ведь от чего бывает? Гемодефицит – он, вишь ты, ведёт к белковой недостаточности плазмы и снижает осмотическое давление крови. Смекаешь, Иван?
Ван Хельсинг смутился:
— Видите, ли, я практик. Теоретические изыскания ведутся в лабораториях Ватикана. А мы, охотники, как бы…
— Эх, ты, — разочарованно протянул упырь. – Только и знаете, что бошки рубить, неуки. Хучь «Гринпису» челом бей, чтобы освободили от вашего брата. Всхомянетесь потом, да поздно будет… Ну, ладно, Ванюша, глянулся ты мне. Пойдём-ка в гости: покажу, как живём, кой с кем познакомлю. Авось и поумнеешь…
В глубине старого склепа уютно потрескивал костёр. Несколько упырей в разных стадиях разложения грели корявые ладони с отросшими бурыми ногтями. Прохор Петрович сноровисто накрывал на крышку гроба, заменяющую стол. Появились плошки с солёными грибами, огурцами и капустой, тарелка с толсто нарезанным салом. В середину крышки старый вурдалак торжественно установил огромную бутыль с мутной желтоватой жидкостью и несколько щербатых стаканов. Обернувшись к Ван Хельсингу, сидевшему поодаль, Прохор Петрович по-свойски подмигнул:
— Вот энтим и спасаемся. Самогонка на гематогене, гематуха по-нашему… Пару стопок тяпнешь – и организм нормализуется. А ты: «Кровь пьёте…» Темнота ты, Иван, хучь и с цивилизованной державы. Ну, други, давайте за знакомство! Честь-то какая: с самого Ватикана человек приехал решку нам навести.
Вампиры одобрительно заухмылялись и хлопнули по первой. Ван Хельсингом овладела какая-то странная апатия. Не задумываясь, он выцедил свой стакан. Гематуха немного отдавала железом, горчила, но в целом шла неплохо.
…Через пару часов в склепе воцарилась атмосфера обычной дружеской попойки. Ван Хельсинг уже забыл, когда в последний раз ему было так хорошо. Сквозь полусон до него доносились обрывки вурдалачьих разговоров: «Только выкопался, а он по башке мне осиной – хрясь! Ты чё, грю, больной? Креста на те нету…» — «Видите ли, коллега, здесь мы имеем дело с нарушением терморегуляторной функции крови. Снижение относительной плотности, как показывают исследования…» — «Да пошли, говорю, её ж тока позавчера схоронили, свеженькая. Она при жизни-то всем давала, а щас и вовсе ломаться не будет. Эх, живой, аль нежить – было б кого пежить, уаха-ха-ха!». Из оцепенения охотника вывел дружеский толчок локтем.
— Ты, Ванюша, не спи, разговор есть. – Прохор Петрович вдруг стал необыкновенно деловитым. – Скажи-ка ты мне, сынок, сколько тебе Ватикан платит за нас, страдальцев невинных?
В склепе вдруг стало тихо, вурдалаки прислушивались. Ван Хельсинг долго смотрел в землю, затем виновато сказал:
— По три евро с головы… плюс проезд. Питание и проживание за свой счёт.
— Дёшево цените, — задумчиво сказал Прохор Петрович. – То-то, смотрю, отощал ты, Ваня, да обносился весь. А вот чего бы ты сказал, ежели бы с головы – да по тыще евров ваших. Золотом, а?
Охотник оцепенел. Далеко, на границе сознания промелькнуло аскетическое лицо кардинала Дамиани, приглушённым эхом отозвалось: «Отступник да будет проклят!». Но потом суровый облик растворился в картинах недавнего прошлого. Трансильвания, Париж, Лондон, Прага… Бесконечные схватки, ночёвки в дешёвых мотелях, экономия на еде, ноющие раны… Казначей Фра Лоренцо, отсыпающий скупую плату под бесконечное ворчание о недостаточности фондов и дефиците ватиканского бюджета… Какая-то горячая волна стала подниматься изнутри, докатившись до горла сухим комком. Жар сменился бесшабашной решимостью.
— Может, и сторгуемся, — медленно произнёс Ван Хельсинг. – На кого заказ?
— Вот это по-нашему, по-христиански, — обрадовался вампир. – Тут, Ваня, вишь, какая штука… Сам посуди: существуем мы тут мирно, никого не трогаем. А вот, поди ж ты, взялись подсылать к нам таких, как ты, убойцев. То из Рима, то своя Патриархия наймёт, то сами по себе прут невесть откуда. Начитаются, понимаешь ли, Стокера… Вот мы тут и порешили, стало быть, принять энти, как их… превентивные меры, ага. Золотишко имеется: мы клады в купальскую ночь видим. Ну, и разведка поставлена, сам понимаешь. Слухом земля полнится – вот, свои через землю и передают. Короче, делаю тебе от всего нашего обчества, значить, оферту…
Над сельским кладбищем где-то в Калужской глубинке медленно поднималось солнце. Ван Хельсинг шёл по колено в росистой траве и улыбался. На груди пригрелась фляга, от души наполненная гематухой. В левом кармане побрякивал увесистый мешочек с золотом, выданный Прохором Петровичем в качестве аванса. В правом кармане лежала свёрнутая бумага со словесными портретами Блейда, Баффи и Сета Гекко. Жизнь снова обретала смысл…

песец полный
Дверь открылась, и в новенький, ещё пахнущий краской, офис уверенным шагом зашёл дородный мужчина. Никто не обратил на него особого внимания, здание еще достраивалось, нормальной охраны не было и по сданным этажам шлялся кто попало, и только секретарша Олечка, с трудом открыв слипающиеся после сытного обеда глаза, спросила:
— Вы к кому, гражданин?
— Да собственно ко всем к вам, дорогие мои. – Густым басом прогудел мужчина и все невольно посмотрели на него.
— По какому поводу, если не секрет?
— Да по самому обыкновенному, милочка, как обычно. – Мужчина уже по-хозяйски огляделся и подошел к Олечкиному столу. – Меня зовут Песец, а фамилия Полный.
— И что из этого следует? Вы договаривались с кем-то о встрече?– девушка всё еще не вышла окончательно из дрёмы и даже не повела глазом, когда в углу вдруг истерично засмеялся менеджер Славик.
— Договоры не моя стихия, я всегда прихожу неожиданно. – Мужчина добродушно усмехнулся. – Простите, что пришел пораньше, заранее пришлось выехать – пробки, сами знаете какие сейчас.
— А ближе к делу можно?
— Да запросто. Через десять минут этажом выше уронят сейф и вот эта стена рухнет и придавит всех присутствующих.
Славик вдруг сорвался с места и почти добежал до двери, но в самом конце споткнулся об подставленную мужчиной ногу и упал, звонко ударившись об стенку головой.
— Ну что вы как дети прямо? Всё, ребятки, вы попали, и выхода отсюда у вас нет.
— Пипец. – Прошептал Славик.
— Я – Песец. А Пипец – это братишка мой, младшенький. Балбес еще тот. Он по мелким пакостям специализируется: следы помады на рубашке, кофе на новую юбку, упавшее мороженное, ну, и тому подобное.
— Я могу позвонить домой, попрощаться? – подал голос директор Яков Федорович.
— Секундочку. – Мужчина задумался. – Думаю, не стоит. У вашей жены сейчас любовник в гостях, вы им всё испортите. Не надо омрачать столь торжественный момент мелкой пакостью.
— А если мы вас убьём? – подался вперед курьер Вася, сжимая не очень большие, но всё-таки кулаки.
— Смерть – моя тётушка, она своих не трогает, так что даже не пытайтесь. – Песец задумчиво посмотрел на него. — Да и занята она, ваш … эээ … друг сейчас на встречку выехал, она прикидывает, как красивее всё обставить. Любит старушка, чтобы про её дела в вечерних новостях рассказывали.
— А уйти можно? Мне одной? Я потихоньку и потом никому ничего не скажу, правда-правда. – Всхлипнула Олечка.
— Вам можно, только без толку. Вы, девушка, торопиться будете, споткнетесь на лестнице и в пролет упадете, а там вас моя сестрёнка уже поджидает. Мы её ласково зовем Попочка. Она по крупным личным проблемам специалист. Если приходит к кому, то будьте уверены, сделает всё в лучшем виде. Куски торчащей арматуры, битое стекло, кровь кругом, сопли, все дела. Согласны?
— Нет, я уж лучше тут.
Неожиданно у гостя зазвонил телефон.
— Что говоришь? Налоговая горит? И архив тоже? Всё, уже бегу. Труби полный сбор, такая удача редко бывает. – Песец сунул телефон в карман и выскочил из комнаты. Все облегченно вздохнули. Через секунду дверь снова приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова мужчины.
— Ребятки, вы уж простите, сегодня никак не получается. Работайте пока. Я, может быть, попозже зайду, но точно неожиданно. – Он улыбнулся и исчез, хлопнув дверью. Все стояли и смотрели ему в след, не веря произошедшему, и только Олечка тихонько плакала, да Славик монотонно бился об стенку головой